Иудеохристианская мобилизация 2.0. Вызов Брейвика

Харун Сидоров

Иудеохристианская мобилизация 2.0. Вызов Брейвика

Иудеохристианская мобилизация: развитие сюжета

Почти год назад в своей статье «Иудеохристианская мобилизация» я констатировал тот факт, что мусульманам Европы, а с ней и России, уже приходится и придется в будущем иметь дело с феноменом культурной и политической мобилизации под знаменами иудео-христианства, направленной против Ислама.

За прошедший год эту мобилизацию можно было наблюдать на многих направлениях, от медийно-пропагандистского в виде муссирования темы провала мультикультурализма во всех европейских СМИ, до политического в виде новых успехов антиисламских партий и юридического в виде запрета религиозного забоя живности в Нидерландах и бурки в Бельгии и Франции.

Побоище, устроенное Андреасом Берингом Брейвиком в Осло летом этого года, свидетельствует о том, что иудеохристианская мобилизация в Европе отныне приобрела и еще одно – силовое, а точнее говоря, террористическое измерение, угрожающее мусульманам (и не только им, как мы видим) не абстрактным, а самым, что ни на есть непосредственным образом.

Важно понимать, что все это звенья одной цепи, и что Брейвик является не каким-то одиночкой-психопатом и уж тем более не нацистским маргиналом, а именно экстремальным, но весьма логичным и последовательным проявлением иудеохристианской мобилизации, о которой я писал год назад. Об этом недвусмысленно свидетельствует его Манифест (Европейская декларация независимости 2083), по прочтении 1518 страниц которого не остается никаких сомнений в том, что мы имеем дело с доктринально отточенным явлением, идеально вписывающимся в дискурс иудео-христианства и вытекающим из него.

Кровавый гуманизм Модерна

Манифест Брейвика – документ достаточно интересный и заслуживающий вдумчивого прочтения и осмысления. Несмотря на его во многом компиляционный характер это серьезная работа не только для одного человека, но и для целого исследовательского института, доклады которых зачастую отличаются гораздо меньшей проработкой проблем.

Однако анализируя этот труд, нельзя забывать об обстоятельствах его «обнародования». Это важно не только по гуманистическим соображениям, в конце концов, цинично рассуждая, смерть около 100 человек – не самая большая жертва, которую человечеству приходилось платить за подобные «талантливые манифесты».

Это крайне важно для того, чтобы понять, с каким явлением мы имеем дело, чтобы не обманываться относительно его деклараций и истинной сущности.

Прочитывая главу за главой этого полуторатысячестраничного произведения, я не раз поражался несоответствию между достаточно серьезным интеллектуальным уровнем данного труда и примитивным, грубым, кровавым способом пиара, который автор выбрал для его популяризации. Ведь, откровенно говоря, качество этой работы таково, что будь она представлена каким-то исследовательским центром или группой в несколько урезанном, но с сохранением сути послания виде, она вполне могла бы стать предметом серьезных дискуссий и обсуждений, особенно среди тех групп, на которые она рассчитана – т.н. «культурных консерваторов».

Конечно, можно возразить, что в этом случае она не произвела бы и тысячной доли того эффекта, что имеет сейчас, но факт в том, что именно благодаря этому «эффекту» в престижных кругах, к которым она не в последнюю очередь обращена, как интеллектуальный манифест этот документ еще долго воспринимать не будут.

Мне видится, что разгадка тут заключается в другом, и что неосознанно Брейвик осуществил символическую иллюстрацию своих деклараций и идей, невольно обнажив их подлинную сущность.

Ведь с кем мы имеем дело в случае с Брейвиком? Мы имеем дело ни с каким не фашистом или религиозным мракобесом, каким нам хотят его представить, переводя стрелки на ложные цели, а с самым настоящим гуманистом, восхищающимся идеалами Просвещения и Модерна.

Это их хочет защитить Брейвик перед лицом «исламского мракобесия», которому, по его логике, открывают дорогу в Европе «культурные марксисты». И, несмотря на то, что Брейвик с восхищением говорит только о Просвещении, но не о его брате-близнеце Модерне, по ознакомлении с его трудом, не остается сомнений в том, что именно его реальностью определяются все ценности, которые отстаивает норвежский тамплиер: светский образ жизни, демократия, капитализм, национальное государство.

Во всем этом Брейвик очень последователен – видя, что его Модерну (путь он называет его «культурным консерватизмом», не суть важно) угрожает трансформация в нечто неприемлемое для него, он в итоге предлагает единственные средства, которыми его можно спасти – гражданскую войну с применением тактического ядерного оружия в Европе, депортацию десятков миллионов человек, применение химического и бактериологического оружия для «освобождения» ряда территорий (мусульманские Босния, Албания, восточные и западная Анатолия) от их нынешнего населения.

И то, что все это делается одновременно с искренними апелляциями к идеалам гуманизма и защиты прав человека, в заблуждение вводить не должно – начиная с террора якобинцев через две мировые войны и концлагеря, к Хиросиме, Нагасаки, Вьетнаму, Афганистану и Ираку с их сотнями миллионов убитых, искалеченных, стертых в лагерную пыль, растоптанных и обездоленных, все это осуществлялось именно под лозунгами «Свободы, Равенства и Братства» и почти непременно, чтобы дать отпор «реакции и мракобесию».

Очаровательна лишь та непосредственность, с которой модернист Брейвик обнажает истинную сущность демократии, гуманизма и Просвещения, за которые он борется.

Ислам признает за христианскими и иудейскими меньшинствами в странах господства Шариата не полные, а ограниченные права (при этом даруя им такую степень религиозной автономии, о которой могут только мечтать мусульмане в Европе)? В качестве подлинно демократической альтернативы этому Брейвик предлагает мусульманским меньшинствам в Европе альтернативу в виде крещения или поголовной депортации с транзитом через фильтрационные зоны.

Турки, по Брейвику, организовали бесчеловечный геноцид армян и греков в Анатолии (при этом, как всегда, замалчивается факт террора армянских и греческих сепаратистов против мирного мусульманского населения, гуманитарная трагедия балканских мусульман, предшествовавшие жесткой реакции турок)? В ответ на него спустя целый век Брейвик предлагает «человеколюбивое» истребление турецкого населения восточной и западной Анатолии химическим и бактериологическим оружием (ясное дело, что в этом случае турок погибло бы в сотни раз больше, чем армян и греков даже по самым завышенным их оценкам) ради их «освобождения» для потерпевших.

Иммигранты из мусульманских стран устраивают криминальный беспредел в Европе? Для избавления от них Брейвик предлагает взрывать на улицах Европы тактические ядерные заряды, видимо, полагая, что они будут поражать только мусульман и мультикультуралистов.

Впрочем, верить в подобный ход мыслей после бойни, устроенной Брейвиком на острове Утойя, было бы наивно. Ведь в течение полутора часов он методично истреблял там несколько десятков норвежских подростков, парней и девушек в возрасте 14, 15, 17, 18 лет. Причем, эти жертвы уже не получится списать на слепой взрыв, который не разбирает правых и виноватых – всех их Брейвик отстреливал поштучно, из высокоточного стрелкового оружия.

Почему?! Потому что они, на его взгляд, идейные пособники мусульманской иммиграции, даром что сами норвежцы и те самые «культурные христиане», которых он взялся защищать. Кровавая и беспощадная физиономия догматического гуманизма в очередной раз явила здесь себя во всей красе – начав в своем манифесте с необходимости устранять видных мультикультуралистов (деятелей науки, культуры и политиков), Брейвик безжалостно уничтожил безоружных подростков, взгляды которых еще не раз могли измениться за оборванную им жизнь.

Даже «джихадисты», которых он объявляет вселенским злом (впрочем, он допускает возможность сотрудничества и с ними – для получения компонентов к тактическим ядерным зарядам, что должны взорваться на улицах Европы) и то в аналогичном случае наверняка бы повели себя гуманнее к своим соплеменникам. Трудно представить себе, что, скажем, кавказские боевики, поголовно уничтожили бы подростков родом из мусульман, участников, какого-нибудь пророссийского лагеря, захвати они контроль над ними на пару часов. Да, наверное, были бы убиты руководители такого мероприятия, но убивать своих обычных ребят и девушек просто за то, что они там оказались, вряд ли бы кто-то стал, скорее всего, ограничились бы «воспитательной работой».

Словом, призывы к ядерно-химическо-бактериологическому Армагедону и кровавая бойня норвежских подростков под знаменами гуманизма и нового Просвещения, которым де угрожает воинственный Ислам, как нельзя лучше напоминают черный юмор советских времен: «мы умоем кровью всех, кто усомнится в нашем миролюбии».

Поэтому уже давно и нет ничего удивительного в том, что когда кто-то с пеной у рта говорит о прогрессе и демократии, на горизонте маячат концентрационные лагеря и газовые печи, равно как и сегодня, когда говорят о культурном консерватизме, то подразумевают применение ядерного оружия и депортацию десятков миллионов человек. Скажем Брейвику спасибо за то, что в очередной раз обнажил этот видимый парадокс с шокирующей очевидностью.

Нацдем Брейвик

Итак, что же представляют собой в идеологическом отношении идеи Брейвика, которого одни поспешили записать в неонацисты, а другие в защитника изнеженных геев от брутальных мусульман?

На самом деле, Брейвик по своим убеждениям является классическим национал-демократом, нацдемом, идеология которых сейчас переживает подъем как в Европе, так и в России. «Культурный консерватизм», о котором он говорит, это типичная правая версия либерализма – Брейвик разделяет все его основные ценности вроде секуляризма, капитализма, политической демокртии и национального государства, но настаивает на том, что они должны быть ограничены изначальными рамками классического Модерна (отсюда и любовь к Просвещению), то есть культурными рамками (отсюда и его «культурный консерватизм»).

Поэтому нет ничего удивительного в том, что «золотым веком» Европы он считает не Средневековье, как это бы делал христианский фундаменталист, и не 20-40-е годы прошлого века, как это бы делал «фашист» (а Брейвика поочередно записывают то в первую, то во вторую категорию), а именно первую послевоенную декаду 50-х годов ХХ века, когда был разгромлен «зловещий национал-социализм» и его кумиром Черчиллем была объявлена холодная война коммунизму.

В начале своего Манифеста Брейвик рисует идиллию 50-х – общества светского, но еще базирующегося на христианских культурных ценностях, капиталистического, но еще не глобалистского, демократического, но при этом национально однородного. Кто же повинен в разрушении этой идиллии? По Брейвику, это т.н. «культурные марксисты», которыми он называет левых деятелей науки и культуры, инициировавших, по его мнению, на Западе сексуальную революцию, постмодернизм и мультикультурализм, которые в итоге до неузнаваемости изменили облик «старой-доброй Европы».

Немного отвлекаясь, надо сказать, что в этой картине мира, наверняка, есть предмет для интереса психоаналитика – родом из 50-х родители Брейвика, отношения которых позже расстроились и, возможно, его наивная любовь к 50-м это всего лишь подсознательное желание жить в счастливой семье, не поломанной сумасшедшими 70-ми, совратившими его мать, о сексуальной распущенности которой он изливает душу в своем Манифесте.

Если серьезно, то у любого настоящего европейского традиционалиста и консервативного революционера (Брейвик несколько раз использует в своем Манифесте этот термин, но это не должно вводить в заблуждение – к идеям европейской Консервативной Революции он имеет такое же отношение, как любимые им «Единая Россия» и «НАШИ» - русской) взгляды нашего норвежского стрелка-подрывника не способны вызвать ничего кроме грустной улыбки.

Для европейских традиционалистов точкой отсчета для нынешнего упадка христианского Запада являются, конечно, не 70-е годы ХХ века, когда Юлиус Эвола писал о том, что уже наступил его полный и бесповоротный конец, а примерно XIV век, то есть эпоха утверждения Модерна и территориальной консолидации будущих национальных государств. Идеи Просвещения, которыми окрыляется Брейвик, настоящими европейскими традиционалистами всегда считались апофеозом распада Традиции, от которой к 50-м годам ХХ века остались лишь «рожки да ножки».

Что же касается зловещего заговора «культурных марксистов» как причины постмодернистской деконструкции второй половины прошлого века, то если бы Брейвик потрудился серьезнее ознакомиться с постулатами реального марксизма, он бы знал, что согласно ему, бытие определяет сознание, производительные силы – производственные отношения, а базис – надстройку, что означает, что распространение постмодернистских воззрений в Европе может быть только следствием становления нового уклада жизни, но никак не его причиной.

Что же является такой – вполне объективной, а не вызванной к жизни зловещим заговором причиной? Об этом мы уже вкратце писали в прошлой статье «Иудеохристианская мобилизация», когда помимо левого Маркса ссылались на самого что ни на есть правого Шпенглера, автора фундаментальной работы «Закат Европы».

Так вот, по консерватору (настоящему консерватору!) Шпенглеру, причиной такого «заката» является постепенное превращение Запада из живой культуры, основой которой являлась связь традиционных европейцев с землей и природой и существование камерного европейского города, культурным медиатором между которыми выступала поместная аристократия, в безжизненную цивилизацию, в которой доминируют техника, виртуальные финансы и мировой город.

Именно они являются той средой, в которой происходят появление и расцвет постмодернистских (то есть, релятивистских и нигилистических) воззрений, как они были ею в позднем Риме, когда никаких «культурных марксистов», конечно, и в помине не было, а все «прелести» глобализации, мультикультурализма и потребительского общества были на лицо.

В этом смысле Брейвик и ему подобные не понимают, что нельзя разогнать машину до двухсот километров в час, а потом резко нажать на ручной тормоз – последствия в таком случае закономерно наступят такими, каким он описывает сценарий будущей ядерной гражданской войны на континенте, но только не с «хэппи-эндом», как рисует его он, а с полноценным Армагеддоном.

Роковой ошибкой консервативных сил Запада, олицетворяемых Черчиллем, Брейвик считает то, что после победы над врагом демократии – национал-социализмом, они провели денацификацию, но не провели такой же чистки по отношению к коммунизму, что и привело, по его мнению, к торжеству мультикультурализма впоследствии.

Однако Брейвик, возможно, не знает того, что как раз в коммунистическом лагере никаких проблем, связанных с мультикультурализмом и в помине не было – железной рукой правящих партий в них обеспечивалось раздельное сосуществование различных культур, хотя и социалистических по содержанию, но национальных по форме. Вот почему, ни в СССР, ни в странах Варшавского договора, где существовала плановая экономика, не было никакой массовой иммиграции, а каждый народ жил преимущественно в отведенной ему территории.

При всем при этом, господствующей идеологией коммунистических стран был пролетарский интернационализм (то есть культурный марксизм), тогда как консервативные, националистические и христианские воззрения многих правителей Европы от Аденауэра и Де Голя до Тетчер, не смогли остановить превращение их стран в новый Вавилон.

Почему? Да потому, что не декларативная идеология определяет характер культуры, а наоборот вектор развития, в данном случае мировой иудеохристианской цивилизации формирует те реалии, которые потом объясняют политические теоретики, в данном случае постмодернисты.

В принципе, это хорошо понимали не только марксисты (реальные, а не мифические «культурные»), но и национал-социалисты, на которых Брейвик неоднократно обрушивает свой гнев на страницах своего Манифеста. Чем же они для него так плохи? А именно тем, что посягнули на святая святых его «культурного консерватизма» (читай, Европейского Модерна) – капитализм и демократию.

В отличие от многочисленных буржуазных националистов, которые существовали в Германии в 20-х годах, и неудачу которых Брейвик считает трагедией Германии и Европы, национал-социалисты понимали, что формальное торжество националистической идеологии не приведет к искомому результату, если не свернуть голову мировой капиталистической системе и глобалистской цивилизации, мозгом и сердцем которой является мировой финансовый капитал. Именно это лежало в основе концепции национал-социализма, ибо построение органичного социализма, своего рода социального феодализма, виделось ими тем базисом, на котором только и возможна надстройка в виде подлинного национального государства, в противном случае неизбежно превращающегося в ширму транснационального капитала.

Брейвик видит альтернативу этому в особой форме капитализма и демократии, которые господствуют в Тайване, Японии и Южной Корее. В его представлении, там просто сущий Рай на земле – демократия и капитализм есть, а вот мультикультурализма и массовой иммиграции нет.

Интересно, что в этом он фактически вторит патриарху русской национал-демократии и национал-капитализма Александру Севастьянову, который тоже приводит эти страны в пример на фоне мультикультуралистского заката Запада. Однако будет нелишним подчеркнуть, что причиной сохранности азиатских тигров от разъедающего белый Запад мультикультурализма Севастьянов видит как раз то, что их корни растут не из порочного иудеохристианства - если Брейвик считает последнее жертвой, то Севастьянов как раз причиной разрушительных для Европы идей.

А вот с точки зрения миро-системного анализа, которым обычно пренебрегают «правые» идеологи, причина национальной монолитности азиатских стран объясняется куда как проще – их периферийной ролью в мировой капиталистической цивилизации. В этом же, очевидно, и секрет большей сохранности от иммиграции стран Центральной и Восточной Европы – культурных марксистов в них, согласно исследованиям самого же Брейвика, пруд пруди, а вот иммигрантов как-то особо не наблюдается.

В целом, очевидно, что есть прямая взаимосвязь между степенью вовлеченности страны в мировую капиталистическую экономику и степенью ее национальной однородности или мультикультурализма. Относительную закрытость от иммиграции в современном мире себе могут позволить либо страны с отличной моделью экономики и социальной системы вроде Кубы и КНДР, либо периферийные звенья мировой капиталистической системы, к тому же, как верно, отмечает Севастьянов, не имеющие иудеохристианского генезиса.

Иудеохристианский капиталист и демократ Брейвик не понимает ни первого, ни второго, поэтому и чередует взаимоисключающие призывы к национальной однородности европейских стран с нападками на национал-социалистов, пытавшихся обеспечить их посредством социальной революции, и клятвами любви к иудеохристианству, цивилизационная парадигма которого, как мы писали в предыдущей статье, и является причиной нынешних проблем Европы.

Мираж «культурного христианства»

В предыдущей статье я писал о том, что сегодня под знаменами иудео-христианства против Ислама ведут политическую войну такие далекие от традиционного Христианства люди как немецкий левый идеолог Ральф Джордано или голландский гомосексуалист Герт Вильдерс.

Случай с Брейвиком более сложен. С одной стороны, он честно признается, что далек от религии и неоднократно подчеркивает, что выступает против христианской теократии и за секуляризм.

С другой стороны, в отличие от откровенных либералов Брейвик выступает с про-христианской консервативной программой, предполагающей восстановление власти отцов, обуздание феминизма, сексуальной распущенности и других прелестей чисто светского общества.

Чем же вызвана эта двойственность и как единомышленники Брейвика считают возможным совместить две эти, явно несовместимые парадигмы?

В его наивной историософской картине, до 70-х годов прошлого века в христианской демокапиталистической Европе была тишь, да гладь, да Божья благодать, пока не пришли разрушители – культурные марксисты, атаковавшие традиционную культуру Запада, что сделало его беззащитным перед агрессивным Исламом, ее сохранившим. Поэтому, закономерно, что по логике Брейвика, очищение от культурных марксистов, за которое он резво взялся на острове Утойя, и крестовый поход против Ислама должны сопровождаться возрождением христианских консервативных ценностей в том виде, как они существовали до 70-х годов прошлого века.

Интересно, что в этой мифологии на роль врагов назначены «культурные марксисты», словно внезапно упавшие с неба на землю, а вот либералы призываются в союзники при условии, если они готовы отказаться от мультикультурализма.

Конечно, такой подход категорически противоречит аутентичной христианской позиции, поборники которой будь то Доносо Кортес или Константин Леонтьев именно в либерализме видели главного врага и разрушителя христианской Европы, более опасного, чем откровенные коммунисты.

Федор Достоевский как-то написал: «Россию погубят не коммунисты, не анархисты, а проклятые либералы», и это предвидение вполне можно применить не только к нашей стране, но и ко всему Западу.

Здесь впору вспомнить, что сам Брейвик, если и не масон, то по крайней мере хотел бы им быть, демонстративно напялив на себя тамплиерский фартук на одной из своих фотографий. И при этом он умудряется винить возникших несколько десятилетий назад «культурных марксистов» в разрушении христианской Европы, тогда как его любимое масонство на протяжении нескольких веков к ряду вело войну против религии и церкви во имя тех самых демократии и капитализма, которые он считает основами основ западной культуры, но которые отнюдь не были таковыми при господстве монархий и церквей.

Сегодня же те же масоны, по крайней мере, идейные вдруг чудесным образом оказываются в первых рядах борьбы за христианскую Европу. С чего бы это? Да, с того, что разложив Христианство, они столкнулись с более опасным противником – Исламом, противостоять которому с чисто светских позиций крайне затруднительно.

Тут было бы к месту вспомнить заигрывания с религией со стороны безбожной советской власти, которые начались аккурат тогда, когда войска Вермахта стали подступать к Москве. Тогда-то и понадобились молебны и благословения на защиту Отечества, облеты с иконами вокруг Москвы, возрождение закрытых церквей. Естественно, что когда задача отражения внешнего врага была выполнена, безбожная власть достаточно быстро вернулась к своей политике, и уже при оттепели Хрущева на Церковь снова обрушилась новая порция гонений, местами сопоставимых с послереволюционными.

Такую же участь Христианству в Европе готовят и идеологи иудеохристианской мобилизации против Ислама.

Призывы Брейвика к возрождению христианских ценностей в пост-марксистской и пост-исламской Европе в этом смысле не должны обманывать - ведь основанному на них обществу «Нового Просвещения» предлагается сосуществовать с т.н. «либеральными зонами». Под ними подразумеваются огороженные от остального общества мегаполисы, где предлагается жить привычной им жизнью, но уже без культурных марксистов и мусульман либеральным союзникам «культурных консерваторов» - геям, проституткам и прочим любителям «сладкой жизни».

Как видно, Брейвик, декларирующий приверженность национализму и христианским ценностям, не только не собирается бороться с капитализмом, вместо этого надеясь ввести его в национальные и консервативные рамки. Он мечтает организовать мирное сосуществование консервативных христианских наций (освобожденных от культурных марксистов и мусульман) со штабами глобалистской капиталистической цивилизации – «мировыми городами», узаконив эти мировые рассадники заразы.

Сколько в таких условиях сможет продержаться консервативно-модернистский порядок, избавленный от присутствия левых и мусульман (правда, ценой мини-Армагедона, но кого интересует цена таких вопросов)? Вопрос это риторический, потому что ответ на него дала сама история, когда задолго до появления «культурных марксистов» даже в условиях номинального политического господства националистов и консерваторов, консервативные нравы и порядки на Западе были взломаны глобализировавшимся капитализмом.

Очевидно, что в условиях сохранения капиталистической миро-системы, ее гегемонами и впредь останутся именно мегаполисы – мировые города, которые Брейвик хочет оставить за либералами, узаконив в них нынешние соддомско-гоморрские порядки. Поэтому консервативная христианская провинция, как и сейчас, неизбежно будет объектом не только экономического, но и культурного и политического прессинга со стороны мирового города, что закономерно вернет ситуацию на круги своя, т.е. к ее нынешнему положению.

Это значит, что, конечно, Брейвик никакой не консервативный революционер, каким хочет казаться на страницах своего Манифеста. Его брутальные планы организации в Европе гражданской войны, переходящей в новую мировую, с применением оружия массового поражения, фактически направлены на то, чтобы устранить кризис современной системы (Модерна), при этом не меняя ее суть, то есть не устраняя тех глубинных причин, которые раз за разом будут оборачиваться для Европы одними и теми же последствиями.

Ислам в Европе: либерально-сионистский взгляд

Не мудрено, что с такими идеями либеральный экстремист Брейвик увидел главную угрозу в Исламе, который в отличие от его липовой «консервативной революции» представляет собой подлинную и бескомпромиссную оппозицию глобалистско-капиталистической иудеохристианской цивилизации.

Этим всецело и объясняется его взгляд на Ислам, угол атаки и пафос обличения, которым он подвергается в его Манифесте на протяжении нескольких сотен страниц. Ислам Брейвик рассматривает через призму либерального фундаментализма, причем, явно замешанного на густом сионистском тесте.

Вот почему, хотя он и провозглашает себя националистом, национализм для него и ему подобных либерально-сионистских фундаменталистов не самодостаточен – это в первую очередь орудие борьбы против главного и априорного врага, Ислама. Если бы это было не так, то есть, если бы он отталкивался от национальных интересов народов Европы, то даже будучи догматическим оппонентом Ислама, он бы относился к нему рационально, как это делали европейские националисты старой школы, отделяя проблему мусульманской иммиграции от взаимоотношений Европы с Исламским миром. И уж, конечно, в этом случае для него было бы очевидно, что корни того «культурного марксизма», который он считает причиной европейских бед, но который является всего лишь их следствием, находятся отнюдь не в Исламском мире, а именно в том самом «ИУДЕО-христианстве», которое активно пропагандируют сегодня его сионистские друзья и вдохновители.

Ведь ясно, как дважды два, что не Закат Европы вызван тем, что в нее пришел Ислам, но наоборот Ислам пришел в Европу как следствие ее заката. Больше того, многие проницательные умы европейцев в этой связи увидели в Исламе не только источник проблем, но и ключ к их решению, парадоксальный шанс на ревитализацию континента.

Однако все это Брейвика не интересует, потому что, либерал, натасканный сионистами, он воспринимает Ислам как априорного врага, который должен быть окончательно уничтожен. Причем, если, как мы увидели раньше, глубинные причины кризиса самого Запада он и не собирается устранять, то с Исламом и мусульманами в Европе, да и мире он собирается разобраться самым радикальным образом.

Конечно, иной читатель в этом месте скажет, ну, в самом деле, неужели стоит воспринимать всерьез и тратить столько времени на одиночку-психопата? По моему глубокому убеждению, воспринимать Брейвика таким карикатурным образом не стоит.

Во-первых, потому что очевидно, что в любом случае Брейвик действовал не один, а, так или иначе, в группе единомышленников. И хотя лично я не любитель увлекаться конспирологией, но учитывая высокий профессионализм проведенных им терактов и его демонстративное самоотождествление с масонством, нельзя исключить, что Брейвик и его Манифест – это лишь видимая, обнародованная часть заговора определенной части иудеохристианских ястребов (по аналогии с «Эргенеконом» в Турции), пролог к созданию ими своего рода эскадронов смерти в Европе.

Во-вторых, потому что, даже если Брейвик и его единомышленники не связаны ни с какими элитами и спецслужбами, утешительного тем более мало, ибо это говорит о том, что идеи, которыми они руководствовались, порожденные той вроде бы мягкой иудеохристианской мобилизацией, о которой мы говорили год назад, уже сегодня способны мотивировать молодых, талантливых европейцев (а он, бесспорно, относится к их числу) убивать и жертвовать собой.

Поэтому несмотря на кажущуюся сегодня фантасмагоричность Плана 2083, учитывая то, что мы находимся только в 2011, а события уже развиваются крайне стремительно и экстремально, сбрасывать со счетов эту программу определенных сил явно не стоит. И так как острием своим она направлена именно против европейских мусульман, для которых ее содержание это вопрос жизни и смерти, по крайней мере, в Европе (к слову сказать, России это тоже касается, ибо ей Брейвик предлагает стать частью Европейской Федерации в обмен на аналогичную «зачистку» от мусульман), развитие событий все более подталкивает нас не только к осмыслению новых реалий, но и адекватному ответу на них.

Направления Исламской мобилизации

Манифест Брейвика и его пошаговый план полного устранения исламского присутствия в Европе содержат в себе описание основных направлений уже начавшейся атаки на Ислам. Они же могут помочь нам выработать собственную стратегию срыва этих планов, включающую в себя, в том числе, следующие направления.

1) Информационная война

Для тех, кто ознакомился не только с Манифестом Брейвика, но и отслеживает ситуацию в информационном пространстве Запада (и России) уже давно очевидно, что против Ислама ведется информационная война не на жизнь, а на смерть. Обширный антиисламский блок в Манифесте Брейвика, идеи которого по сотни раз на дню повторяются в многочисленных антиисламских блогах и группах, охватывающих аудиторию в десятки тысяч человек, не оставляет сомнений – фактически в отношении Ислама создается образ тотального врага, с которым не может быть никаких компромиссов и переговоров, что является прелюдией к следующей фазе – тотальной войны против него.

Опыт столкновения с такими идеями показывает, что политика умиротворения агрессора только раззадоривает его аппетит, поэтому попытки мусульман оправдываться от подобных обвинений с позиций мирных блеющих овец, вызывают только большее желание поскорее отвести их на бойню.

Специалистам в информационных войнах хорошо известно, что кто оправдывается, тот уже почти виноват, и что лучший способ обороны – это нападение.

Поэтому мусульманским участникам этой информационной войны, безусловно, надо тщательно проанализировать обвинения из Манифеста Брейвика (уверен, наши «друзья» через какое-то время переведут их на русский язык), чтобы сформулировать свои эффективные контр-аргументы, после чего настойчиво, такими же пропагандистскими методами внедрять их в массы.

2) «Политический Ислам» против «культурного иудеохристианства»

Брейвик подчеркивает, что когда он говорит о защите христианской Европы, речь идет не о Христианстве как религии или «религиозном христианстве», но о культуре, основанной на христианских корнях и ценностях, то есть «культурном христианстве».

Именно «культурное христианство» он предлагает сделать широкой платформой консолидации против Ислама и «культурного марксизма», заявляя, что гражданская война в Европе будет вестись не за или против капитализм(а), но за «культурное христианство» (частью которого должны стать «христианские атеисты», «христианские агностики» и «христианские геи») и против мультикультурализма и Ислама. А так как в нескольких местах он говорит об иудео-христианских ценностях и через его Манифест красной нитью проходит идея союза с сионизмом и Израилем, фактически речь идет о «культурном иудеохристианстве».

Для мусульман такая постановка вопроса, конечно, является проигрышной, т.к. если сионистам и нео-крестоносцам удастся развязать в Европе превентивную, на чем они настаивают, войну (пока мусульмане не стали большинством или половиной населения в ней), будучи религиозным меньшинством, противостоять «культурному большинству» они будут не в состоянии.

Из этого должен следовать тот вывод, что противопоставлять «культурному иудеохристианству» такой же «культурный ислам» или как его прикрытие «мультикультурализм» было бы проигрышным ходом.

Несмотря на все вопросы, которые вызывает этот термин, и которые должны быть прояснены и сняты среди мусульман, надо признать, что единственным адекватным ответом «культурному иудеохристианству» в условиях Европы может стать только «политический ислам», то есть превращение социального измерения Ислама в платформу политической борьбы и сопротивления капитализму и плутократии, которые как раз и хочет вывести из под удара Брейвик.

И в этом случае подобно тому, как в свой культурный иудеохристианский фронт Брейвик зовет атеистов и агностиков, социальное исламское движение должно искать поддержку у представителей других, в первую очередь авраамических религий, готовых примкнуть к его социально-политическому проекту.

Мусульманам необходимо доносить до Европы, что основой ее нынешних бед является идолократическая цивилизация рибы, действенную альтернативу которой несет с собой Ислам. И Европа сегодня, судя по событиям в Греции и Испании, ждет такого послания – она озабочена начавшимся крахом всей монетарной, социальной и экономической системы куда больше, чем не столь острой пока проблемой кризиса мультикультурализма.

Однако коллективный Брейвик не скрывает, что хочет перевести неудобный разговор в другую плоскость – проблему стремительного сужения жизненного пространства они хотят решать за счет сокращения лишних едоков в лице иммигрантов, что в итоге не спасет ее от краха, но только поможет отсрочить его. Мы в противоположность этому должны представлять другой подход и предложить путь возрождения и расширения возможностей экономики и общества на основе ценностей Ислама и благодаря устранению паразитирующей ростовщической системы.

3) Политика широких союзов

Формулируя принципы политической мобилизации Ислама и его союзников, очень важно не попасться на провокации врага и правильно определить те поля сражений, на которых будет идти борьба.

Но прежде всего для этого нужно определить сущность самого этого врага, т.к. ошибка в этом вопросе чревата фатальными последствиями.

Так вот, крайне важно понимать и помнить, что Брейвик, которого пытаются представить как фашиста, не только им не является, но является принципиальным противником национал-социализма как антикапиталистической и антисионистской идеологии.

Для нас, мусульман, здесь должно быть важно, что одной из причин неприятия Брейвиком национал-социализма является то, что настоящие, идейные национал-социалисты (не путать со схинхедовской шпаной), как правило, разделяют антисионистские и происламские идеи.

В принципе, очевидно, что такие национал-социалисты и консервативные революционеры мусульманами должны восприниматься как потенциальные союзники, однако, основным препятствием для этого сегодня является национальный и расовый вопрос, который Брейвик и его единомышленники хотят сделать главным оружием против Ислама.

Логика Брейвика и исламофобов в этом вопросе проста – нужно доказать коренному населению, что Ислам угрожает белым европейцам как расе, как этносам, стремясь заместить их иммигрантами и мультирасовым населением. Естественно, что в этом случае даже большинство националистов и национал-социалистов, ранее поддерживавших мусульман против сионистов, будут вынуждены ополчиться на Ислам как на врага своих расы и народа.

На мой взгляд, для Исламского движения в Европе адекватный ответ на эту угрозу является критически важным.

Ранее мы уже указывали на то, что спекулятивные апелляции либеральных врагов Ислама к Христианству в наши дни до боли напоминают обращение к Православию Сталина в момент, когда его богоборческому режиму стал угрожать внешний враг. Надо сказать, что коммунистам в тот момент удалось использовать и религиозный, и патриотический фактор, чему своими действиями во время войны с СССР прямо способствовала нацистская Германия. Когда стало ясно, что в тылу у немцев начинает разгораться партизанское движение, было немало национал-социалистов, среди которых наиболее известен Геббельс, которые призывали Гитлера своими словами и действиями подтвердить, что он ведет войну против коммунизма и рассматривает порабощенный ими русский народ как своего союзника в этой борьбе.

Однако Гитлер и подстрекавшие его полоумные руководители СС до самого последнего момента, когда это уже было лишено практического смысла, отказывались признать Русское правительство и русские воинские формирования на занятых ими территориях, недвусмысленно позиционируя себя как оккупантов и будущих колонизаторов России. Итог – русский народ поддержал Советскую власть и объединился под ее руководством для борьбы с немцами, хотя еще в начале войны во многих местах немцев встречали хлебом-солью как освободителей.

Поставленные в ситуацию тотальной идеологической войны, мусульмане Европы должны будут вынести важный урок из этой истории. Если мусульмане в своей борьбе за Европу сумеют заручиться поддержкой коренного населения и доказать ему словами и делами, что Ислам не есть религия, направленная против его интересов, но наоборот, способен защитить их, то из рук наших врагов будет выбит самый основательный козырь и перед Исламским движением будет открыта возможность для самых широких и действенных союзов.

И здесь конечно решающую роль могут и должны сыграть именно «белые мусульмане» (то есть, мусульмане – коренные европейцы), в чем себе должны отдавать отчет мусульманские иммигранты и мультирасовые сообщества в Европе. Никто кроме них не сможет донести послание Ислама до коренного населения, не вызывая подозрений в желании разоружить его перед массовой иммиграцией и расовой аннигиляцией. А это значит, что наличие и развитие сообществ белых мусульман в Европе необходимо всей Исламской умме, которая должна не подвергать их бойкоту и остракизму, не принуждать их к самоотречению и ассимиляции, а напротив, поощрять сохранение ими аутентичного национального лица, которое будет вызывать доверие у местного населения и позволит белым мусульманам быть медиаторами между ним и мусульманами-иммигрантами в том числе.

Критически важно, и чтобы Исламское движение в будущем смогло взять под контроль «мусульманскую улицу», в том числе, для того, чтобы пресечь со стороны отдельных ее представителей этнокриминальный беспредел по отношению к коренному населению, наносящий колоссальный репутационный ущерб Исламу. Ведь, если верить мемуарам Брейвика, задолго до того, как он стал «изучать Ислам», его враждебную позицию по отношению к мусульманам определило поведение пакистанских иммигрантов в Осло, подвергших криминальному прессингу его и его друзей. К сожалению, в Европе и в России в наши дни это достаточно распространенная ситуация, когда хулиганы и бандиты мусульманского происхождения своим поведением настраивают не только против себя, но и против Ислама коренное население.

Те, кто изучали историю конфликтов в горячих точках последнего времени, хорошо знают, что именно распространение криминала, наркоторговли, пиратства использовалось антиисламскими силами для нейтрализации и разгрома мусульманского сопротивления, в связи с чем исламские силы во многих местах были вынуждены одновременно решать две взаимосвязанные задачи – борьбы с внешним агрессором и пресечения бандитизма и хаоса в мусульманской среде.

Надо отдавать себе отчет в том, что если Исламское движение в Европе не захочет и не сумеет решать вторую задачу, последствия этого рано или поздно могут быть такими, на которые и рассчитывают наши враги, о чем прямо пишет Брейвик, рассматривая «мусульманский бандитизм» как главный стимул будущего «крестового похода».

4) Необходимость Исламского Субъекта

Впрочем, можно бесконечно рассуждать о том, что нужно сделать то или это, но пока не появится тот, к кому обращены эти рекомендации, то есть подлинный исламский субъект, это будут всего лишь крики в пустоту.

Сегодня в Европе, да и России существует немало исламских организаций, номинальных или дееспособных, однако, отсутствует Штаб генерирования исламской политической воли, который разработал бы долго-, средне и кратко- срочные стратегии развития Исламского движения в своих странах и взялся бы их реализовывать.

Меж тем, как показывает опыт Брейвика, наши заклятые друзья не поленились потратить несколько лет своего времени на составление пошаговой программы изведения Ислама в Европе. И пусть кто-то скажет, что все это лишь оторванные от реальности мечтания маргинальной группки фанатиков-экстремистов, не приходится сомневаться в том, что подобные программы (возможно, не такие радикальные) разрабатываются и в серьезных штабах – ведь наступление на Ислам в Европе явно идет по плану, если не Брейвика, то его идейных вдохновителей.

Увы, многие мусульмане и исламские организации в Европе до сих пор не отдают себе отчет в том, что Исламу на континенте объявлена форменная война, война именно на уничтожение. Пока в этом даже себе готовы признаться лишь немногие и в основном это именно пресловутые «джихадисты», которым немало внимания в своем мануале по развязыванию гражданской войны уделяет Брейвик.

И здесь в высшей степени показательно, что наиболее решительно настроенный сегмент исламской общины в Европе Брейвик воспринимает с явным пренебрежением как противника, от которого не исходит никакой серьезной опасности. Брейвик нелицеприятно сравнивает джихадистов в Европе с животным, которое способно только к импульсивным, легко предсказуемым действиям, так, что при целенаправленной охоте затравить его не представляет особого труда. Именно поэтому противникам исламского присутствия в Европе Брейвик предлагает сосредоточить свои усилия на европейских мультикультуралистах, так как лишенные их «крыши» и предоставленные импульсивным действиям джихадистов, мусульмане в Европе быстро станут жертвой расправы со стороны спровоцированного ими европейского населения, в частности, групп самообороны и армии, которая должна будет вмешаться в конфликт в его решающей фазе, чтобы интернировать и депортировать мусульман.

На мой взгляд, подобная, во многом оправданная оценка, есть повод серьезно задуматься и тем, кого авторы доклада классифицируют как «джихадистов», и европейским мусульманам в целом, у которых за исключением них практически нет другого контингента, способного к решительным действиям.

И как Брейвик призывает исламофобов учиться некоторым вещам у мусульман, так и нам всем есть смысл внимательно проанализировать методологию, которую предлагают своим сторонникам авторы Манифеста Брейвика. Главная идея этого документа заключается в том, что война с Исламом в Европе должна вестись на разных, разграниченных между собой, но связанных единым замыслом фронтах, среди которых собственно силовой получит решающее значение только на заключительной фазе противостояния.

Показательно, что сам Брейвик, лично для себя избравший путь обреченной вооруженной борьбы, фактически, мученичества за идею (32 летний перспективный мужчина он обрек себя провести остаток жизни за решеткой), настойчиво призывает тех «культурных консерваторов», которые будут задействованы на решающих информационном и политическом фронтах, тщательно отмежевываться от нее и на словах осуждать его и аналогичные действия, чтобы не нанести ущерба для важнейшей легальной деятельности. Надо признать, что такой подход действительно представляет собой пример стратегического политического мышления в отличие от мусульманских горячих голов («джихадистов»), готовых заклеймить любого, кто сегодня не берется за автомат и открыто не поддерживает тех, кто это делает.

Тем не менее, тому Исламскому Штабу политического планирования, который будет обязан появиться в Европе по мере раскручивания антиисламской компании, необходимо тщательно изучить Инструкцию Брейвика как отражение мыслей и настроений наиболее решительных противников Ислама в Европе, чтобы выработать как симметричную, так и ассиметричную стратегию обороны и контр-наступления по всем описанным в ней фронтам…

Читать дальше...